Чаще всего людей интересуют личности исторических персон, которые могли бы стать примером поведения, или которые создали что-то полезное для страны, для искусства, для науки, для будущей жизни. Но есть целый ряд личностей, прославившихся не созиданием, а преступлениями, но не менее интересны общественности. Одним из самых знаменитых преступников в истории человечества считается Альфонсо Габриэль Капоне, которого обычно называют уменьшительным именем – Аль Капоне. Посмотрим, чем же стал знаменит этот гангстер.

Биография

Родился Большой Аль 17 января 1899 года в Неаполе, в семье парикмахера Габриэля Капоне и его жены Терезы. Аль был четвертым ребенком в семье. В Неаполе отцу Капоне не нравилось, и тогда он вместе с семьей отправился покорять Америку, как делали многие люди тех годов. Но, Американская мечта Габриэля распалась, как только он понял, чего стоит жизнь в этой стране. Они поселились в Бруклинском районе в Нью-Йорке.

Семья Капоне бедствовала, сводили еле концы с концами. Капоне уже в шестом классе устроился в местный кабак грузчиком. Но заработок был никудышный, а молодому будущему гангстеру хотелось быстрее урвать себе жирный кусок. Его с большим удовольствием приняли в молодежную банду уличные авторитеты. Благодаря своей мощной комплекции, Аль Капоне превосходно чувствовал себя на стычках мелких уличных банд. За бандой следили старшие авторитеты, которые впрочем были тоже довольно молоды. Пацанам было лет по 14-15. Они в свою очередь подчинялись более старшим бригадирам. В конце цепочки все завязывалось на крупных криминальных деятелях, которые в то время урывали деньги отовсюду.

Самое молодое звено банды, где и был Аль Капоне, занималось грабежами, разбоями, не брезговали и убийствами. 30% с криминального дохода, молодые пацаны отдавали старшим авторитетам, те по цепочки передавали деньги наверх, отстегивая себе тоже определенный процент. В конце концов, с каждого криминального доллара, заработанного бандой малолеток, 10 центов переходили в карман главы преступной семьи, под которым и были ребята.

К совершеннолетию Аль Капоне, его заметил босс мафии в Нью-Йорке, руководитель одной из пяти преступных семейств Фрэнк Айяле. Помимо прочего, Фрэнк искал вышибалу для одного из своих баров. Дело было не легкое. В этом баре собирались самый лютые отморозки. Сюда не заходили бизнесмены, криминальные авторитеты. Это был один из тех баров, которых называют - для низкосортных. Люд, собиравшейся здесь, пил, снимал проституток, и дрался. Причем почти каждый день в этом баре происходили убийства. Отморозки напившись, резали, убивали друг друга. Вышибалы менялись здесь каждую неделю.

Фрэнк Айяле присмотрелся к Аль Капоне. В нем чувствовалась мощная сила. Не только физическая, но и какая-то, воспринимаемая подсознательно. Фрэнк предложил Капоне стать вышибалой в этом баре. Аль Капоне согласился.

При его работе, буквально в первую же неделю, посетители перестали устраивать дебоши. Аль Капоне наказывал провинившихся жестоко. Он превращал в месиво лица дебоширов. Его стали уважать. К этому времени Аль Капоне станут почтительно называть «Большой Аль».

Аль Капоне в период своего могущества

В 1920 году в США был введён Сухой закон. По нему производство, продажа и покупка спиртных напитков становились незаконными. Но в огромном многомиллионной стране такой закон был чистым сумасбродством. Американцы не бросили пить. Они стали покупать спиртное у подпольных бутлегеров, то есть у людей мафии. И доходы последней резко пошли вверх.

Джон Торрио мгновенно понял, какие баснословные барыши можно заработать, благодаря глупости властей. Но Большой Джим отказался заниматься подпольной торговлей спиртным, планируя в ближайшем будущем заняться законным бизнесом. Это вызвало резкое недовольство его окружения, а Торрио, благодаря своему уму, всего за год занял в нём одно из ведущих мест.

Как результат, в мае 1920 года Колозимо застрелили прямо в его собственном кафе. В убийстве полиция подозревала Аль Капоне и ещё нескольких бандитов. Но никто не был арестован, а во главе итальянской мафии Чикаго встал Джон Торрио. Альфонсе стал его правой рукой и вскоре превратился в богатого человека.

Преступная группировка Торрио начала стремительно расширять сферу своего влияния, но вскоре столкнулась с интересами ирландской мафии которая именовала себя Северной стороной. Во главе этой преступной группировки стоял Дион Беннион. Противостояние итальянцев и ирландцев закончилось убийством лидера последних. Бенниона расстреляли в его собственном цветочном магазине в ноябре 1924 года. После этого началась кровавая война между ирландской и итальянской мафиями.

В конце января 1925 года было совершено покушение на Джона Торрио. Он подъехал к своему дому вместе с женой на машине, где его поджидали 3 ирландских мафиози. Они открыли огонь из пистолетов и ранили лидера итальянских бандитов в живот, ноги, челюсть. Ранения были очень тяжёлыми, но Торрио выжил. Однако он отошёл от дел и объявил Аль Капоне своим преемником. Так в 25 лет тот стал во главе чикагской мафии. У него в подчинении оказалось более тысячи бойцов, а бутлегерство приносило в неделю около 400 тыс. долларов.

Преемник оказался ещё более решительным, чем Торрио, который покинул США и уехал в Италию. При новом лидере началось безжалостное уничтожение ирландцев. Их истребление продолжалось вплоть до 1929 года. При этом погибло почти 500 ирландских мафиози. Именно при Капоне бандиты стали регулярно пользоваться автоматами, пулемётами и ручными гранатами. Начали подкладывать бомбы в автомобили. Те срабатывали после поворота ключа зажигания.

Бойня в День святого Валентина

Организована бандой южан Торрио за лидерство на рынке контрабандного алкоголя в городе. В ноябре 1924 года Торрио заказывает убийство О’Бэньона и развязывает открытую войну против его соратников. В результате ответных действий северо-западных едва избежавший расправы Торрио пускается в бега, назначив ответственным за операцию Капоне, который в противоборстве сам едва не гибнет в сентябре 1926 года.

В назначенный час члены банды Капоне в форме чикагских полицейских ворвались в гараж, где конкурирующая ирландская банда Морана организовала склад контрабандного виски. Люди Морана, захваченные врасплох, подняли руки вверх, будучи убеждены в подлинности полицейских. Они покорно выстроились у стенки, но вместо ожидаемого обыска раздались выстрелы. Семь человек были убиты. Тем не менее, основная цель, ради которой и было спланировано преступление, не была достигнута - Багс Моран опоздал на встречу и, увидев припаркованный у склада автомобиль полиции, скрылся. Привлечённые выстрелами прохожие столпились перед гаражом. Они были чрезмерно удивлены расторопностью блюстителей порядка, когда парни Капоне в новой, как с иголочки, форме покинули место кровавой бойни.

Прямых доказательств причастности к эпизоду Капоне обнаружено не было. Более того, за преступление перед судом никто так и не предстал.

Опубликованные снимки с места преступления шокировали общественность и изрядно испортили репутацию Капоне в обществе, а также заставили федеральные органы правопорядка вплотную заняться расследованием его деятельности.

Срок за неуплату налогов

В 1930 году на пике теневой славы доходы синдиката Капоне составили $60 млн. Он сделал состояние на проститутках, гробах и прачечных. Покупал безнаказанность у полицейских, лояльность у политиков, молчание у журналистов. Единственные, кто добрым словом вспоминал его имя и желал здоровья были бедные и бездомные: для них по приказу Аль Капоне были открыты бесплатные столовые.

Но скоро это благотворительность прекратится: в 1931 году ФБР возьмет главаря крупнейшей криминальной структуры за неуплату налогов и на 11 лет упекут за решетку. Срок был большой, да и сумма немаленькая – более $1млн. Видимо, это все, что смогли доказать. Судебный процесс был громким: на скамье подсудимых журналисты насчитали почти 70 человек из криминального спрута Альфонсе.

Его увезли подальше от Чикаго, в тюрьму Атланты, а через два года выслали еще дальше – на остров Алькатрас. Это была изолированная тюрьма, где он пробыл пять лет и окончательно подорвал свое здоровье. Там ему жилось трудно: он работал уборщиком, его гоняли сокамерники, а однажды нанесли удар ножом в спину.

В 1939 году его освободили по состоянию здоровья на попечение семье: к этому времени его застарелый сифилис сделал свое дело – частичный паралич приковал его к инвалидной коляске.

Личная жизнь Аль Капоне

Семья Аль Капоне

Жена - Мэй Джозефина Кафлин (11 апреля 1897 - 16 апреля 1986). Капоне женился на ней 30 декабря 1918 года в 19 лет. Кафлин была ирландской католичкой и ранее в том же месяце родила их сына Альберта Фрэнсиса «Сонни» Капоне (4 декабря 1918 - 4 августа 2004). Поскольку Капоне ещё не было 21 года на тот момент, то от его родителей потребовалось письменное согласие на брак. Мэй Джозефина - жена Аль Капоне Альберт Капоне родился с врождённым сифилисом и серьёзной сосцевидной инфекцией. Он перенёс вынужденную операцию на головном мозге, но на всю жизнь остался частично глухим. В отличие от отца, Альберт Капоне вёл довольно законопослушную жизнь, если не считать совершённой в 1965 году мелкой кражи в магазине, за которую он получил два года условно. После этого в 1966 году он официально поменял своё имя на Альберт Фрэнсис Браун (Браун часто, в качестве псевдонима, использовал сам Аль). В 1941 году он женился на Диане Рут Кейси (27 ноября 1919 - 23 ноября 1989) и у них родилось четыре дочери - Вероника Френсис (9 января 1943 - 17 ноября 2007), Диана Патриция, Барбра Мэй и Терри Холл. В июле 1964 года Альберт и Диана развелись.

Капоне против трепонемы

Люсэм Аль Капоне заразился еще в 18 от проститутки-гречанки. К врачам не обращался, и когда болезнь перешла в скрытую форму, забыл о ней. Позже выяснилось, что сифилис передался его единственному сыну Сонни – инфекцию обнаружили не сразу и мальчик частично оглох. Лечиться пришлось и Капоне, и его жене Мэй.

Отбывая второй срок, гангстер пытался управлять своей преступной империей удаленно, но ему быстро обрубили связи. Сначала перевели из чикагской тюрьмы в Атланту, а затем вовсе на остров Алькатрас. Там Капоне старался вести себя примерно, и быстро скатился до уборщика в тюремной иерархии, где правили пожизненно осужденные убийцы. Однажды бывший босс получил ножницами в спину за отказ дать денег «на общак» и попал в медпункт. Там открылись старые диагнозы - сифилис и гонорея в запущенной форме.

Болезнь, которую не брали лекарства того времени, прогрессировала. Заключенный №85 стал терять память. Со временем к амнезии добавились судороги, галлюцинации, нарушение речи и координации движений, частичный паралич. Отсидев 2/3 срока (последний год – в лазарете), Аль Капоне был выпущен на поруки в 1939-м. Он едва передвигал ноги и не узнавал родных. Несколько месяцев Капоне поправлял здоровье в госпитале, а после спрятался в своем особняке в Майами.

Деградация

В 1940-х появился пенициллин. Записанное на родственников имущество Капоне не было конфисковано, и деньги у семьи водились. Жена добилась, чтобы Альфонсе получил дефицитный препарат одним из первых в Америке. Но антибиотик не помог: распад мозга уже привел к слабоумию. Приглашенные врачи диагностировали «интеллект 12-летнего ребенка».

По-стариковски сгорбленный, одетый в полосатую пижаму Капоне больше не покидал дом. Некоторое время бандита навещали старые друзья, играли в карты. Потом больной повадился дискутировать с давно умершими людьми, часть из которых убил сам. Жена перестала пускать к нему гостей, опасаясь, что мафия решит заткнуть источник информации. Остаток дней Капоне развлекался охотой на бабочек и ловлей рыбы в пустом бассейне.

Пораженные сифилисом органы отказывали. В 1946-м «Великий Аль» уже не покидал инвалидного кресла и мог дышать только через кислородную маску. Через год, в 48 лет, Альфонсе умер от инсульта и пневмонии. Могилу на кладбище Чикаго затоптали туристы, устраивавшие пьянки на костях борца с «Сухим законом». Родственники были вынуждены перезахоронить прах в другом месте.

Интересные факты

• Практически всю взрослую жизнь был болен приобретённым сифилисом , и его врождённой формой «наградил » сына Санни , зачатого всего в 19 лет .
• На визитной карточке Капоне значилось: «Альфонсо Капоне , торговец старинной мебелью ».
• Капоне приписывается более чем известная фраза: «Это просто бизнес , ничего личного !». Получила широкое распространение после романа «Крёстный отец ».
• Так как Аль Капоне трудно было тратить полученные нечестным путём деньги под пристальным вниманием спецслужб , он создал огромную сеть прачечных с очень низкими ценами . Было трудно проследить действительное количество клиентов , поэтому доходы можно было писать практически любые . Отсюда пошло выражение «отмывать деньги ». По этой же причине в США принято стирать бельё не дома , а в прачечных , так как их количество осталось немалым , а цены невысокими .
• В июне 2011 года револьвер , принадлежавший Аль Капоне , продан за 109 тыс . 79 долларов . Оружие , которое называется Colt Police Positive , было использовано преступником во время известной бойни в День святого Валентина в Чикаго в 1929 году .
• В немецком переводе мультипликационного сериала «Чип и Дейл » главный антагонист - Толстопуз (в оригинале Fat Cat ) назван Al Katzone — аллюзия на Аль Капоне .

Видео

Альфонсо Капоне, старший из девяти детей итальянского иммигранта, родился 17 января 1899 года. Он не любил школу. Не любил так сильно, что однажды даже напал на учителя. Отчисление было хулигану только на руку: он присоединился к банде Нью-Йорка, покрывавшей игорный бизнес. И вот там способности юного Капоне были оценены по достоинству. На улицах Альфонсо учился быстрее и охотнее, чем в стенах школы, и быстро рос по «карьерной лестнице».

Капоне начал с «должности» вышибалы в бильярдном клубе, где тусовались члены банды. Очков юному« сотруднику» добавляло виртуозное владение ножом: в 13 лет Капоне подрабатывал в лавке мясника. Однако это умение не уберегло Альфонса от шрама, который стал впоследствии его визитной карточкой. Как-то в бильярдной он повздорил с подругой бандита, который полоснул Капоне по левой щеке. С тех пор за гангстером закрепилась кличка Лицо со шрамом(Scarface) — правда, никто при жизни не решился назвать так Капоне в глаза, а сам гангстер утверждал, что получил шрам на Первой мировой войне.

После школы — в банду

В 18 лет Капоне уже привлек внимание полиции Нью-Йорка к своей персоне. Общаться с «фараонами» начинающий мафиози был не расположен, поэтому решил сменить место работы и перебрался в Чикаго, где ему помогли родственные связи. Капоне попал в банду своего дяди и тут же помог ему избавиться от несговорчивого напарника. В общем, уже в первые дни пребывания на новом месте Альфонсо показал криминальному миру свои способности.

Аль Капоне с женой Мэй, дочерью и сыном

Кстати, тогда же 19-летний Аль женился — на 18-летней Мэй Джозефине Кафлин, которая еще до свадьбы родила от гангстера сына. Альберт Капоне, будучи взрослым, поменял фамилию на Браун, прожил почти законопослушную жизнь(отмотал два года за мелкую кражу), стал отцом четырех дочерей и скончался в 2004 году.

Кто придумал« отмывать» деньги

Бронированный автомобиль, произведенный по заказу Аль Капоне на заводе Кадиллак

Восхождению Аль Капоне способствовали трагические события. Конечно, трагические события в целом и составляли резюме мафиози, но в данном случае под прицел попал тот самый дядя Капоне, который был вынужден передать ведение дел талантливому 26-летнему племяннику. Получивший власть Аль Капоне показал конкурентам, где раки зимуют. Он развязал настоящую войну криминальных авторитетов, из которой вышел безусловным победителем — Great Al, как его теперь называли« коллеги». Специализация банды Капоне — бордели, подпольная торговля спиртным, рэкет(это слово, кстати, придумал сам Большой Аль). При этом на визитке мистера Капоне значилось: «Альфонсо Капоне, торговец старинной мебелью». Это было одно из прикрытий его гангстерской деятельности. Также Капоне организовал сеть бюджетных прачечных, что породило выражение« отмывать деньги».

Кровавый Аль Капоне

На всю Америку прогремели случаи кровавых расправ Аль Капоне. Газеты кричали о бойне в День святого Валентина, когда банда Капоне под видом полицейских захватила склад виски конкурентов и расстреляла их. Встать на пути Капоне означало верную гибель. Но предательство каралось особенно жестоко. Однажды на глазах банды Аль избил своего верного телохранителя Фрэнка Рио. Тот особо не возражал, ведь напарники задумали хитрый план. После избиения несколько членов банды предложили Фрэнку отомстить зарвавшемуся главарю и перейти на сторону конкурентов. Тем же вечером их имена Рио передал своему боссу, и тот решил оформить своим сотрудникам« строгий выговор». Предатели были приглашены на роскошный ужин с итальянскими деликатесами, музыкой и дорогим вином. Застолье продолжалось несколько часов, а на десерт хозяин приготовил для гостей особое блюдо — избиение бейсбольной битой, а вместо вишенки с торта — контрольные пули. «Это просто бизнес, ничего личного!» — любил произносить свою коронную фразу Аль Капоне.

Закат Капоне и его вечная жизнь

В июле 1931 года Аль Капоне был осужден на 10 лет за… неуплату налогов! Отмотав срок, Капоне утратил свой былой авторитет. Возможно, именно потеря влияния помогла мафиози избежать пули в лоб или удавки на шее. Он скончался от инсульта и пневмонии в 48 лет, оставив за собой кровавый шлейф легенд и нескончаемый источник вдохновения для голливудских режиссеров. Де Ниро сыграл Аль Капоне в «Неприкасаемых», герой Аль Пачино в фильме« Лицо со шрамом» был создан под влиянием образа преступника, всего же о знаменитом мафиози снято 13 фильмов.

55 лет назад скончался король преступного мира

Аль Капоне. Имя этого человека известно далеко за пределами Америки. Он вошел в историю как могущественный гангстер, которого многие помнят даже сейчас, через 55 лет после его смерти. Аль Капоне превратил Чикаго в криминальную столицу США и заставил власти признать факт существования мафии в этой стране. Многочисленные книги и фильмы сделали его легендой, и порой трудно разобраться, что же в этих историях о знаменитом преступнике является правдой, а что вымыслом.

Аль Капоне получил прозвище Лицо со Шрамом, когда брат понравившейся ему дамочки три раза полоснул его ножом

Почему-то принято считать, что будущий король преступного мира родился в Италии. На самом деле он появился на свет в Нью-Йорке, в семье итальянских иммигрантов. Произошло это знаменательное событие 17 января 1899 года. Габриэле и Терезина Капоне нарекли своего четвертого сына Альфонсе. В отличие от многих своих соотечественников Габриэле был законопослушным гражданином, который брался за любую работу, чтобы прокормить семью и скопить деньги на собственную парикмахерскую. Он воспитывал своих детей, не прибегая к насилию, и они слушались отца беспрекословно. В итальянском квартале Нью-Йорка членов семьи Капоне все знали как честных и верующих католиков. Никто и предположить не мог, кем станет впоследствии Альфонсе! В мае 1906 года Габриэле получил американское гражданство. В кругу семьи родители продолжали называть своих детей привычными итальянскими именами, но в официальных документах переделали их на английский манер. Альфонсе превратился в Аля.

Капоне несколько раз меняли кварталы. Отец зарабатывал все больше и больше, ему помогали старшие сыновья, что позволяло переезжать в более просторные квартиры. Аль быстро знакомился и сходился с ирландцами, евреями, немцами, китайцами. Эта общительность в дальнейшем помогла ему наладить выгодные связи с другими преступными группировками, в отличие от других итальянских кланов. Но это было уже потом, а пока благодаря приятелям разных национальностей мальчишка-итальянец избегал неприятностей на улице. В школе Аль Капоне учился неплохо. Пока не начал конфликтовать с преподавателями. В основном это были молодые женщины, ирландские католички. Алю было 14 лет, когда одна такая учительница отвесила ему пощечину. Капоне не стерпел и ударил в ответ. Его исключили из школы, несмотря на хорошую успеваемость, особенно по математике. Больше Аль нигде не учился. Его университетами стали улицы Нью-Йорка.

К этому моменту семья Капоне переехала на площадь Гарфилда. Всего через пару домов от них жил один из самых преуспевающих рэкетиров Восточного побережья Джонни Торрио. На него работали многие итальянские мальчишки. Аль Капоне был не по годам физически развит, Торрио обратил на него внимание и приблизил к себе. Джонни относился к гангстерам-джентльменам и многому научил приглянувшегося ему парня. Торрио считал, что верность жене, любовь к детям, помощь соседям искупает перед Богом тот способ, которым преступник зарабатывает себе на жизнь. На площади Гарфилда все знали, что Джонни Торрио опекает бизнес итальянцев, беря за это деньги, но мало кто догадывался о существовании десятков публичных домов, работавших на этого «благодетеля», и сотнях уличных проституток, вынужденных отдавать большую часть своих заработков людям Торрио. Аль Капоне быстро продвигался вверх по своеобразной служебной лестнице. Он сменил несколько уличных молодежных банд, включая известные «Пять углов», а потом по рекомендации Джонни его взял к себе Фрэнки Йель, владелец знаменитого клуба «Гарвард инн», располагавшегося на Конни-Айленд. Сам Торрио перебрался в Чикаго.

18-летний Аль Капоне выполнял в клубе различные обязанности: подменял вышибал, стоял за барной стойкой, обслуживал столики. Год его жизнь протекала безбедно. Завсегдатаи любили молодого итальянца, Йель ему доверял. Но однажды Аль прислуживал какой-то парочке. Девушка ему так понравилась, что он не сдержался и шепнул ей на ушко: «Сладенькая, у тебя такая красивая попка! Считай это комплиментом… » Оказалось, что спутником дамочки был ее брат Фрэнк Галлучио. Он вскочил на ноги и ударил нахального официанта. Капоне вспылил и полез в драку. Галлучио выхватил нож и три раза полоснул Аля по лицу, потом схватил сестру в охапку и покинул клуб. На следующий день Фрэнк пожаловался на Йеля и его людей знаменитому гангстеру Лаки Лючиано. Тот вызвал на «разборку» всех участников инцидента, за исключением девицы, конечно. Лючиано заставил Капоне принести свои извинения Галлучио. А по секрету порекомендовал Фрэнки Йелю обратить внимание на Аля, считая, что тот достоин более серьезных поручений, чем прислуживать в клубе. Фрэнки Йель, который был полной противоположностью Джонни Торрио и привык решать все проблемы силой, не пренебрегая убийствами, и сам это понимал. Он взял Капоне под свое крыло, стремясь сделать из парня надежного громилу. Вскоре раны, нанесенные Алю зажили, но три шрама на его лице остались на всю жизнь. У Капоне появилось прозвище -- Лицо со Шрамом.

После рождения сына молодой гангстер устроился бухгалтером

Возможно, Капоне так и остался бы одним из людей Йеля, если бы не… любовь. Аль познакомился с Мей Кохлин, девушкой из порядочной ирландской семьи, принадлежавшей к среднему классу. Конечно, ее родители не одобряли связи дочери с итальянцем, который зарабатывает на жизнь рэкетом. Но Капоне был настойчив. Мей забеременела и 4 декабря 1918 года родила сына. Мальчика назвали Альберт Фрэнсис Капоне. Его крестным отцом стал Джонни Торрио. Рождение внука заставило родителей Мей дать, наконец, согласие на ее брак. Но они поставили условие: будущий зять должен найти достойную работу. Капоне с женой и маленьким ребенком перебрался в Балтимор, где устроился… бухгалтером в строительную компанию. Пригодились его математические способности. Он аккуратно вел книги и был очень надежен, что особенно нравилось владельцу фирмы Питеру Айелло. Жизнь молодой супружеской пары в то время омрачало только одно -- их сынишка, которого все вокруг называли Сонни, часто болел. Врачи не могли понять, что с мальчиком. В Балтиморе выяснилось, что у ребенка… врожденный сифилис! Лишь многие годы спустя Аль Капоне признался, что подхватил эту болезнь еще в Нью-Йорке, лечился и решил, что избавился от нее. До конца своих дней Аль переживал, что наградил сифилисом единственного сына. Благо врачи помогли Сонни, он женился (кстати, тоже на ирландке) и подарил родителям четырех внучек.

Законопослушная жизнь Капоне закончилась 14 ноября 1920 года. В Нью-Йорке на 56-м году жизни скончался от инфаркта его отец. Смерть Габриэле будто избавила его сына от каких-либо обязательств. Аль тут же возобновил знакомство с Джонни Торрио и перебрался в Чикаго. Главным боссом здесь был мистер Колозимо по прозвищу Большой Джим. Он совместно с женой Викторией содержал целую сеть борделей, которые ежемесячно приносили 50 тысяч долларов чистой прибыли. В ресторане, носившем его имя, завсегдатаями были известные певцы и актеры, включая великого Энрике Карузо. Большой Джим любил быть в центре внимания, на каждом пальце он носил кольцо с бриллиантом, а на шее -- массивные золотые цепи. Джонни Торрио работал на Колозимо. Гангстер-джентльмен, не привлекая особого внимания, сумел развернуть дело, добавив в него традиционный рэкет, игорный бизнес и подпольную торговлю спиртным.

Молодой Капоне снова попал под влияние двух совершенно разных по натуре людей. Вскоре Большой Джим допустил серьезную ошибку -- ради юной певички Дэйл Уинтер он развелся с женой, что не понравилось многим в Чикаго. Этим воспользовался Фрэнки Йель, который давно намеревался урвать себе кусок от чикагского пирога. Йель явился в город и застрелил Колозимо прямо в его ночном клубе. Но тут за Йеля взялась полиция. Фрэнки сбежал назад в Нью-Йорк. В результате империю Большого Джима унаследовал Джонни Торрио. Появление Аля Капоне в Чикаго было ему на руку. Он сделал 22-летнего бухгалтера своим партнером, помня о том, какие надежды тот подавал в Нью-Йорке. В 1924 году Аль Капоне купил в Чикаго дом и перевез туда не только жену и сына, но и всех своих многочисленных родственников. Братья активно помогали ему в делах. Фрэнк и Ральф управляли публичными домами, а Аль ведал игорным бизнесом.

Чикаго готовился к выборам нового мэра. Преступникам было выгодно, чтобы власть в городе не менялась. Люди Капоне запугивали избирателей, призывая голосовать за давно уже купленного Билла Томпсона. Полиция устроила на громил облаву. В нее случайно угодил Фрэнк Капоне -- его застрелили прямо на улице. Полицейские назвали свои действия самообороной: у убитого в кармане был пистолет. Аль ответил разгромом избирательных участков и устроил брату пышные похороны. Только цветы обошлись в 20 тысяч долларов, огромные по тем временам деньги. С этого момента Капоне больше не соблюдал правило Джонни Торрио держаться в тени. Он начал войну за власть, за полный контроль над городом. Похороны гангстеров стали для Чикаго обычным делом. Местные газетчики набили руку, описывая их во всех подробностях. В январе 1925 года на Торрио было совершено покушение. Он получил несколько ранений, но когда убийца приставил дуло к его виску, Джонни услышал только щелчок -- барабан револьвера был уже пуст. Капоне поместил старшего товарища в больницу, приставил к нему охрану, ночами сам дежурил у постели. Но Торрио был так напуган, что предпочел сознаться в мелком преступлении и сесть в тюрьму. Местный шериф пообещал ему достойное обращение и полную безопасность. В марте Джонни вызвал к себе Капоне. В тюремной камере состоялся разговор. Торрио заявил, что отходит от дел и передает все руководство Алю. Капоне получил в Чикаго полную власть.

За свой «офис» в чикагском отеле «Метрополь» Капоне платил 1500 долларов в день

Чтобы подчеркнуть свое новое положение, Аль Капоне перебрался в отель «Метрополь». Для своей штаб-квартиры он снял апартаменты из пяти комнат за 1500 долларов в день! Завел дружбу с газетчиками, с городскими властями, с элитой чикагского общества. Это были годы сухого закона, а Капоне торговал спиртным. Это был его козырь. Каждый день гангстер появлялся в мэрии, предлагая свою помощь в решении различных проблем. Он ничего и никого не боялся. Аль Капоне вдруг решил, что должен стать защитником бедных и слабых. На него работали сотни молодых итальянцев, ирландцев, евреев, которые перевозили контрабандные виски и джин. Это был их единственный заработок, и они боготворили своего работодателя. Вскоре Капоне открыл в Чикаго бесплатные столовые для бездомных. Но чем масштабнее становились его добрые дела, тем страшнее были преступления. В декабре 1925 года Аль отправился в Нью-Йорк, чтобы показать Сонни врачам, а заодно договориться с Фрэнки Йелем о поставках канадского виски. Йель предложил обсудить дела на рождественской вечеринке в клубе. Капоне узнал, что главный соперник Фрэнки, Ричард Лонерган, собирается испортить праздник. Йель решил отменить вечеринку, но Капоне уговорил его не делать этого. В три часа ночи Лонерган с дружками вломился в клуб. Аль дал сигнал своим людям, те выхватили пистолеты и уложили непрошеных гостей на месте. Газеты тут же окрестили Капоне королем преступного мира, а Чикаго -- криминальной столицей Америки. Домой Аль вернулся победителем.

Весной 1926 года в Чикаго был убит молодой прокурор Билли Максвиггин. Поскольку он пытался добраться до Капоне, Аль стал главным подозреваемым. Полиция не ошиблась, но парадокс заключался в том, что Капоне не отдавал приказа ликвидировать прокурора. Тот попал под пули случайно, когда вел переговоры с бутлегером по кличке Клондайк. Алю пришлось скрываться. 300 детективов искали его по всей стране и в Канаде, подключили даже итальянскую полицию. А Капоне отсиживался у друга в пригороде Чикаго. Три месяца он прятался, а потом пошел на риск и вернулся в город. Он сдался полиции и предстал перед судом по обвинению в убийстве Максвиггина. Присяжные сочли главного гангстера невиновным!

Аль Капоне вышел из зала суда абсолютно свободным человеком. В январе 1927 года, спустя два месяца после объявленного им перемирия с другими группировками (за это время в Чикаго не произошло ни одного убийства!), король преступного мира пригласил к себе домой репортеров всех местных газет. Он угостил их настоящими итальянскими спагетти и объявил, что отходит от дел. И действительно, гангстера стали чаще видеть в опере и на боксерских поединках, чем в ночных клубах и ресторанах. Затем Капоне купил дом в Майами и перевез туда семью, но все это на поверку оказалось блефом. Аль пытался обмануть не полицию или общественность, а своего «друга» Фрэнки Йеля, которого подозревал в обмане. Слишком часто кто-то совершал нападения на грузовики Капоне, которые перевозили спиртное, полученное от людей Фрэнки.

1 июля, в солнечный воскресный день, Йель пил пиво в одном из своих баров. Кто-то позвонил по телефону и сообщил, что босса срочно ждут в гараже: дескать, возникла какая-то проблема с прибывшим грузом. Йель решил пройтись пешком, потому что гараж был недалеко. На 44-й улице его припер к стенке черный автомобиль. Из него выскочили люди и принялись стрелять в гангстера из пистолетов, обрезов и автоматов. Они буквально изрешетили Йеля.

Через неделю после громкого убийства в Нью-Йорке Аль Капоне снял апартаменты в отеле «Лексингтон», заняв два этажа. Его номер состоял из шести комнат, в каждой из которых был тайный выход на улицу. Король преступного мира вернулся…

Альфонсо Габриэль «Великий Аль» Капо́не (итал. Alphonso Gabriel «Great Al» Capone ; 17 января - 25 января ) - американский гангстер , действовавший в 1920-1930-х годах на территории Чикаго . Под прикрытием мебельного бизнеса занимался бутлегерством , игорным бизнесом и сутенёрством , а также благотворительностью (открыл сеть бесплатных столовых для безработных сограждан). Яркий представитель организованной преступности США эпохи Сухого закона и Великой депрессии , зародившейся и существующей там под влиянием итальянской мафии .

Ранние годы

В прикрытии истинных дел (главным образом, нелегальный игорный бизнес и вымогательства) и фактическом прибежище банды - бильярдном клубе - габаритного подростка Альфонсо устроили вышибалой. Так, например, пристрастившись играть в бильярд, он в течение года выигрывал абсолютно все турниры, проводившиеся в Бруклине. Благодаря физической силе и размерам, Капоне с удовольствием выполнял эту работу в убогом и злачном учреждении своего босса Йеля «Harvard Inn». Именно к этому периоду жизни историки приписывают поножовщину Капоне с уголовником Фрэнком Галлучио. Ссора произошла из-за сестры (по некоторым сведениям, жены) Галлучио, в адрес которой Капоне отпустил дерзкое замечание. Галлучио полоснул юного Альфонсо ножом по лицу, поставив ему знаменитый шрам на левой щеке, из-за которого в хрониках и поп-культуре Капоне получит прозвище «Лицо со шрамом» (Scarface). Этой истории Альфонсо стыдился и происхождение шрама объяснял участием в «Потерянном батальоне» (англ.) русск. , наступательной операции войск Антанты в Аргонском лесу в Первой мировой , из-за некомпетентности командования окончившейся трагически для пехотного батальона американских войск. На самом деле, Альфонсо не только не был на войне, но даже никогда не служил в армии.

Личная жизнь

30 декабря 1918 года 19-летний Капоне женился на Мэй Джозефине Кафлин (11 апреля - 16 апреля ). Кафлин была ирландской католичкой и ранее в том же месяце родила их сына Альберта Фрэнсиса „Сонни“ Капоне (4 декабря - 4 августа ). Поскольку Капоне ещё не было 21 года на тот момент, то от его родителей потребовалось письменное согласие на брак.

Влияние на популярную культуру

В фильмах и телесериалах роль Капоне исполняли:

• Род Стайгер в фильме «Аль Капоне »
• Джейсон Робардс в фильме «Резня в День святого Валентина »
• Бен Газзара в фильме «Капоне »
• Роберт Де Ниро в фильме «Неприкасаемые »
• Винсент Гуастаферро в фильме «Нитти-гангстер »
• Титус Уэлливер в фильме «Гангстеры (фильм, 1991) » на совете мафии присутствует некий мистер Капонек
• Ф. Мюррэй Абрахам в фильме «Диллинджер и Капоне »
• Ф. Мюррэй Абрахам в фильме «Красавчик Нельсон »
• Джулиан Литман в фильме «Парни Аль Капоне »
• Уильям Форсайт в сериале «Неприкасаемые »
• Стивен Грэм в сериале «Подпольная империя ».
• Джон Бернтал в фильме «Ночь в музее 2 ».
• Роберто Малоне (Roberto Malone) в фильме «Горячая жизнь Аль-Капоне»

Персонажей, основанных на личности Капоне сыграли:

См. также

Напишите отзыв о статье "Капоне, Аль"

Примечания

Литература

Джо Дориго. (перевод с английского) // Мафия. - Москва:: ЗАО "Кураре-Н", 1998. - 112 с. - ISBN 5-93040-006-7 ; 1-85348-432-6.

Ссылки

• (англ.)
• (англ.)
• (англ.)
• Al Capone (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Капоне, Аль

Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.

На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu"il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.
– Запишите, это нехорошо. Очень нехорошо, – строго сказал ему генерал с белыми усами и красным, румяным лицом.
На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n"avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n"avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C"est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n"avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n"ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu"est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n"etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.

От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.

1931 год, 18 октября – был закончен один из самых громких судебных процессов в истории США. Сенсацию вызывала даже не фигура подсудимого – самого знаменитого гангстера Америки Аль Капоне, и уж тем более не приговор: всего-то 11 лет тюрьмы плюс штраф и судебные издержки.

Изюминка процесса была в созданном прецеденте: потеряв надежду поймать Аль Капоне за его кровавые преступления, о которых знала вся Америка, ФБР передоверило своего подопечного соседнему ведомству – налоговой, которое, изучив траты и расходы гангстера, посадило Капоне за решетку за банальную неуплату налогов с доходов от нелегального бизнеса.

Его университеты

Эту хитрую юридическую ловушку, которую приготовили для него два независимых карательных органа, ни сам гангстер, ни его адвокаты заранее просчитать не потрудились, хотя суд сослался на прецедент трехгодичной давности. Впрочем, и свою будущую блистательную карьеру на бандитском поприще смышленый сынишка итальянских эмигрантов навряд ли мог предполагать заранее.

Альфонсе Капоне родился в 1899 г. в нью-йоркском районе Бруклин. Семья была большой, мирной и набожной; глава ее, перебравшийся в США из окрестностей Неаполя, содержал парикмахерскую, которую рассчитывал передать одному из семерых сыновей. Больше остальных надежды подавал третий (и первый рожденный в США) – Альфонсе, в последствии сменивший имя на короткое энергичное Аль.

Но надеждам Габриэле Капоне не суждено было сбыться: в шестом классе его сынок в ответ на пощечину учительницы ответил ей тем же, за что его временно исключили из школы. В нее он уже не вернется, предпочтя закончить образование на улице: примкнул к одной из множества молодежных шаек, в которой, кстати, состоял еще один знаменитый гангстер 1920-х – Счастливчик Лучиано.

Само присутствие в уличной компании не предвещало обязательного криминального будущего: неприкаянные дети эмигрантов (как правило итальянских, ирландских и еврейских) дрались, хулиганили, временами по мелочам воровали, но отнюдь не все становились преступниками. Альфонсо не порвал связей с семьей, помогая ей случайным приработком. В особенности способным он оказался к бухгалтерскому учету и всю жизнь с легкостью считал в уме, поражая собеседников. Биографы отмечали, что в то время в поведении будущего короля чикагских гангстеров не наблюдалось ничего антисоциального, если не считать драк, выпивок и уличного вандализма, обычных в подростковой среде.

Жизнь Альфонсо резко изменилась после знакомства с одним из самых успешных преступных авторитетов на Восточном побережье – Джонни Торрио. Он был гангстером новой формации, одним из тех, кто превратил бандитов-одиночек в жестко структурированную преступную бизнес-корпорацию. Торрио поставил не на тупую силу оружия, а на укрепление вертикали власти, налаживание нужных связей, отмывание теневых доходов и вкладывание денег в легальный бизнес. Его частенько можно было увидеть в фешенебельных клубах и на теннисных кортах и почти никогда – в принадлежавших ему же салунах, борделях, тем более на бандитских разборках. Он не пил, не курил, не изменял жене и не «кидал» партнеров.

Гангстеру-джентльмену понравился сообразительный и жесткий парнишка.

Банда Торрио состояла из больше чем 1500 гангстеров, промышлявших грабежом, разбоем, рэкетом и заказными убийствами. Именно Торрио, взявший Альфонсо на роль одного из своих личных громил, научил его особо опасным трюкам, которые в дальнейшем позволят Капоне подняться до самой вершины преступного мира. До конца своей жизни Капоне был благодарен Торрио за множество уроков, положивших реальное начало его стремительной карьере, и часто называл Джонни своим отцом и учителем.

На первых порах после вступления в банду Торрио предпочитал поручать Альфонсо самые грязные и простые дела организации: от избиения задолжавших владельцев магазинов до сбора дани с проституток. После того как испытательный срок Аль Капоне закончился и он смог доказать свой криминальный талант и способность справляться с неожиданными ситуациями, Торрио перевел его работать вышибалой в принадлежавшую семье Торрио гостиницу «Гарвард Инн», где Капоне провел весь следующий год. К этому времени он уже завоевал репутацию превосходного бойца среди «Пяти Стволов» и не переставал постоянно упражняться в искусстве владения ножом, в котором ему и так уже давно не было равных.

Во время работы в Гарвард Инн он смог довести до совершенства свою стрельбу из револьверов и автоматического оружия, для этого каждую ночь проводил по два часа в подвале гостиницы, упражняясь в стрельбе по бутылкам. После года исправной работы вышибалой Капоне занял место бармена гостиницы.

Там Капоне получил первое боевое крещение – вместе со шрамом на лице: посетитель приревновал бармена к подружке, и в ход пошли ножи. Другим приобретением стал сифилис, который 19-ти летний Альфонсо не захотел вылечить, решив, что само пройдет. Он скрыл это обстоятельство и от будущей жены – ирландки из процветавшей семьи, относившейся к среднему классу. Благословения родителей невесты нищему итальяшке никак не светило, и молодые люди обвенчались тайно, уже родив сына и поставив свои семьи перед фактом.

1920 год – Торрио стало тесно и неуютно в снобистском Нью-Йорке, и он захотел перебраться в более демократичный Чикаго, в те времена уже заслуживший печальную славу гангстерской столицы США. Там делали большие деньги, пропивали состояния, на бандитских сходках частенько пел Карузо, политики и полиция были куплены на корню местными авторитетами, а закон и порядок в городе олицетворялись популярными у местной братвы автоматами марки Thompson. Жители Чикаго успели попривыкнуть к виду крови – она рекой лилась не только на крупнейших в стране скотобойнях, но и на улицах средь бела дня. В этот город-«малину» Торрио и пригласил с собой подававшего надежды Аль Капоне.

И тот оправдал надежды сполна. В Чикаго первым громким делом Капоне были не кровавые разборки, а неожиданное объединение двух крупных банд – Торрио и местного авторитета Колосимо. Капоне искусно разрулил ситуацию, чреватую большой кровью, убедив главарей обеих группировок не воевать друг с другом, а объединить капиталы для расширения сфер влияния. Команда Торрио влилась в империю Колосимо, и благодаря деловой хватке и умению не светиться первого, а также деньгам и связям второго дела синдиката пошли в гору.

Не забыт был и правая рука Торрио Аль Капоне: через 5 лет, когда босс удалился от дел, он назвал преемником Капоне. Так бывший шестерка стал одним из боссов чикагской мафии. Однако до этого много чего успело произойти.

Вор в сухом законе

Основными сферами деятельности мафии тогда были рэкет, подпольный игорный бизнес, проституция и, конечно, спиртное. Золотые дни для чикагских гангстеров наступили после того, как в декабре 1917 г. конгресс принял 18-ю поправку к конституции (закон Волстеда), запрещавшую производство, продажу, экспорт и импорт спиртного на территории Америки. Правда, пока ее ратифицировали все штаты (тогда их было только 38), прошел год с небольшим. В январе 1919 г. сухой закон стал явью по всем США, за исключением территорий, отказавшихся ратифицировать поправку, – Коннектикута и Род-Айленда.

Реакцию на введение сухого закона было просто предсказать: немедля возник процветавший подпольный рынок спиртного – виски и пиво тайком перевозили из Канады курьеры-бутлегеры или гнали на месте, продавая втридорога в тайных салунах. Деньги полученные от нелегального производства, контрабанды и продажи спиртного отмывали, вкладывая в легальный бизнес, а также подкупали на них лидеров профсоюзов, полицейских и чиновников.

Аль Капоне начал вести дело круто даже по чикагским меркам. В скором времени целые районы Чикаго превратились в феодальные уделы нового алкобарона. Хотя полицейским, газетчикам (и семье, которую он привез из Бруклина) Капоне представлялся торговцем мебелью, это в заблуждение никого не могло ввести. Все знали, кто в городе хозяин, о жестокости Аль Капоне ходили легенды. Не желавших подстраиваться становилось все меньше: если они не одумывались, их попросту уничтожали.

Среди редких смельчаков, кто отважился бросить вызов Аль Капоне, были журналисты газеты Cicero Tribune, на страницах которой все время описывались «художества» некоронованного короля чикагского преступного мира. Но после того, как он вместе с братом Фрэнком попытался протащить своих кандидатов в городское собрание Сисеро, не брезгуя похищением и убийством конкурентов, подкупом, захватом избирательных урн, пришел конец терпению уже самого мэра Чикаго и шефа городской полиции.

Переодевшись в штатское, 79 вооруженных автоматами полицейских явились на проблемный избирательный участок и, встретив Фрэнка Капоне, изрешетили его пулями. Формально копы стреляли в порядке самообороны, потому как темпераментный итальянец, завидев незнакомцев, тут же схватился за револьвер.

Аль Капоне устроил для брата царские похороны и объявил вендетту полиции Чикаго. Несколько полицейских были убиты, а ряд участков разгромлены: в городе началась война между гангстерами и полицией.

Вообще-то подручные Аль Капоне убили сотни конкурентов и служителей закона. Однако самым громким преступлением стала знаменитая бойня в День святого Валентина – во многом благодаря прессе и кино. 1929 год, 14 февраля – переодетые в полицейские мундиры люди Капоне «арестовали» средь бела дня ничего не подозревавших семерых бандитов из конкурирующей банды Морана (той самой, что устроила покушение на босса Капоне, Джонни Торрио), завели их в сарай и хладнокровно расстреляли. Жертвы, не сомневались, что это полицейский налет, и безропотно встали лицом к стене и подняли руки.

Полицейские пыталась было тут же арестовать Аль Капоне, потому как ни для кого из жителей Чикаго не составляло тайны, кто именно разобрался с людьми Морана. Но он был во Флориде, а серьезных доказательств, достаточных для объявления его в федеральный розыск, у ФБР не было. Единственное, что оставалось в сложившейся ситуации, – пригласить гангстера повесткой в суд для дачи показаний, что и сделали. Но адвокаты Капоне настояли на отсрочке в связи с якобы болезнью их подзащитного.

Заплати налог – и сиди спокойно

После бойни в День святого Валентина Капоне сделался любимцем журналистов, но созданная ими же невероятная реклама Аль Капоне в конце концов сослужила королю преступного мира дурную службу. Обстоятельствами убийства в Чикаго заинтересовался сам президент Герберт Гувер, отдавший приказ всем спецслужбам вплотную заняться гангстером. «Я хочу, чтобы этот парень оказался в тюрьме» – эта фраза президента, обращенная к министру финансов Эндрю Меллону, сыграла роль спускового крючка.

Меллон решил атаковать гангстера с двух сторон: во-первых, искать доказательства нарушения им сухого закона, а во-вторых – налогового законодательства. Относительно налогов, то еще за два года до бойни в День святого Валентина был создан судебный прецедент, позволявший подстраховаться на случай, если на алкогольном фронте существенных успехов достичь не удастся.

Война с организованной преступностью велась и до Аль Капоне, но редко кто из главарей гангстерских синдикатов попадал за решетку: туда как правило попадали рядовые исполнители. Об организаторах знала вся страна, но веских доказательств, с которыми можно было идти в суд, у ФБР чаще всего не хватало, свидетелей или убирали, или запугивали.

Ситуация в корне поменялась в 1927 г., когда при рассмотрении в Верховном суде рутинного дела о контрабанде спиртного судья вдруг поставил в вину подсудимому то, что он не указал в налоговой декларации доходы, полученные, кроме всего прочего, и от своего нелегального бизнеса. Это странное на первый взгляд решение (кто ж будет добровольно против себя свидетельствовать?) не было неконституционным. По закону американские граждане обязаны платить налоги совершенно со всех видов дохода – под последним понимается даже любое увеличение суммы на банковском счете, а также доход от нелегальной деятельности.

Впрочем, налоговиков источник дохода не интересует (в отличие от полиции, ФБР, прокуратуры). Но если доказано увеличение состояния налогоплательщика за истекший фискальный год, а в налоговой декларации этот факт не отражен, нарушителя привлекают к уголовной ответственности за неуплату налогов. По другому говоря, американец, занимающийся нелегальной деятельностью, может сколько угодно уходить от преследования ФБР и полиции, но не от налогового ведомства: достаточно проследить его траты за тот же год, после чего проверить, совпадают ли затраченные средства с декларированными.

Налицо ситуация «меж двух огней». Если заплатить все положенные налоги, в частности по нелегальной коммерческой деятельности, – налоговики отстанут, однако тогда тобой тут же займутся ФБР и прокуратура. Станешь помалкивать о нелегальном бизнесе – отстанут эти (если нет достаточных оснований для передачи дела в суд), но та же налоговая полиция скрупулезно проверит все твои банковские счета и траты. И тогда жди повестки – уже по налоговым делам.

Во времена Аль Капоне все это было внове. К тому же сам он, как и большая часть американцев, отказывался верить, что человека возможно осудить за неуплату налогов с доходов от нелегального бизнеса. Оказалось, возможно.

Роль главного загонщика в образцово-показательной охоте на врага общества номер один была поручена энергичному и фанатично преданному делу специальному агенту министерства финансов (как сказали бы сейчас, сотруднику налоговой полиции) Элиоту Нессу. Подвиги сколоченной им группы таких же законников-энтузиастов, получивших прозвище Неприкасаемые, увековечены в многочисленных романах, фильмах и телесериалах.

Несс начал осаду империи гангстера с обходного маневра. Его люди провели тщательное расследование того, в действительности ли Капоне был болен, когда отказался явиться для показаний в суд. Обнаружить симуляцию не составило труда: «прикованный к постели» позволял себе посещать скачки в Майами и прокатиться на Багамы.

Неуважение к суду в Америке – серьезное правонарушение. Как только после многомесячных проволочек и переносов слушаний король гангстеров все же явился для дачи показаний, он был арестован прямо в зале суда. Аль Капоне грозил год тюрьмы и штраф в $1000, н в итоге судья отпустил Капоне под залог.

Но это было только первым предупреждением. В скором времени последовал еще один арест, и вновь по мелочи: Капоне вместе с телохранителем задержали за ношение незарегистрированного оружия. На этот раз гангстер решил не искушать судьбу и вместе с подельником прибыл в суд, где каждого приговорили к году тюрьмы. Из них гангстер отсидел только 9 месяцев, после чего его выпустили на свободу за примерное поведение.

А тем временем кольцо вокруг него продолжало сжиматься. В газетах опубликовали список врагов общества, составленный главой комиссии по уголовным делам Чикаго, и список этот, легко догадаться, открывался знакомой фамилией (позже идеей заинтересовался шеф ФБР Эдгар Гувер – так родилась легендарная «Десятка самых разыскиваемых преступников» ФБР).

Кроме этого, люди Несса, внедрив своих осведомителей в окружение короля гангстеров, по их наводке совершили несколько успешных рейдов на тайные салуны, нанеся империи Капоне ущерб в несколько сотен тысяч долларов. И кроме этого, Несс обнаружил-таки следы двух бухгалтеров, ведших все финансовые дела Капоне. Те согласились сотрудничать со следствием, а Капоне, также имевший «кротов» в насквозь коррумпированной чикагской полиции, узнал об этом и установил премии за их головы – по $50 000 за каждого.

И все же Неприкасаемые не отступили, дело довели до суда. 1931 год, 16 июня – Аль Капоне выслушал обвинение в неуплате налогов и нарушении сухого закона. Ему грозило 30 лет тюрьмы, и адвокаты уговорили Капоне пойти на сделку с прокуратурой. Тот согласился и успел похвастать журналистам, что в обмен на признание вины ему пообещали минимальный срок, от 2-х до 5-ти лет. Но судья Джеймс Уилкерсон неожиданно заявил, что, хотя его и ознакомили с рекомендациями прокуратуры, сам он никаких обязательств перед подсудимым не имеет и считает невозможным торг с федеральным судом. Ошеломленный Капоне вынужден был сменить линию защиты и заявил о своей невиновности.

После этого начался 4-х месячный процесс, за время которого оставшиеся на свободе люди Аль Капоне постарались подкупить практически каждого из присяжных. Об этом стало известно Нессу, он сообщил обо всем судье Уилкерсону, который ответил исторической фразой: «Я не удивлен. Продолжайте делать ваше дело, господа, а остальное предоставьте мне».

Судебный процесс, на который ведущие американские СМИ отправили своих лучших репортеров (отчего он получил название «Кто есть кто в американской журналистике»), начался с нового сенсационного заявления судьи. Он сообщил, что в соседнем зале одновременно проходит слушание другого дела, после чего приказал приставам совершить беспрецедентный обмен: отправить на соседнее слушание весь суд присяжных в полном составе, а тамошних присяжных доставить в зал – также в комплекте.

Защита гангстера и он сам были потрясены решением судьи: новых присяжных никто из его команды не знал, с ними предварительно «не работали», и весь тщательно разработанный план катился под откос.

Вечером в пятницу 17 октября 1931 г. присяжные после девятичасовых прений вынесли вердикт: виновен по нескольким (но не по всем) пунктам обвинения в неуплате налогов. И на второй день судья приговорил Капоне к 11 годам федеральной тюрьмы и штрафу в $50 000, а кроме этого, к возмещению судебных издержек ($7692) и возвращению в казну неуплаченных налогов ($215 000) с набежавшими на эту сумму процентами.

Капоне подал апелляцию, которую отклонили, и 11 ноября 1931 г. приговор вступил в силу. Первое время Капоне содержался в местном тюремном изоляторе, потом самого знаменитого американского осужденного перевели в федеральную тюрьму штата Джорджия в Атланте, а позднее – в легендарный на скалистом островке в сан-францискской гавани.

Всего он пробыл за решеткой семь с половиной лет и был досрочно освобожден в связи с тяжелой болезнью: застарелый сифилис напомнил о себе частичным параличом. Сразу после освобождения экс-гангстеру была сделана операция на мозге, но это только отдалило на несколько лет неизбежный конец. О возвращении в Чикаго и руководстве своей империей не могло быть и речи: Аль Капоне стремительно впадал в детство и за год до смерти обладал сознанием 12-ти летнего ребенка.

Еще будучи в тюрьме, Аль Капоне узнал об отмене сухого закона Как утверждает статистика, в ночь с 5 на 6 декабря 1933 г., сразу после ратификации конгрессом долгожданной 21-й поправки к конституции (отменяющей пресловутую 18-ю), американцы на радостях выпили одного пива 178 млн литров.

Человек, которого сухой закон вначале озолотил, сделав живой легендой, а потом привел к бесславному концу, умер 25 января 1947 года, по иронии судьбы всего на пару недель пережив автора злополучной 18-й поправки конгрессмена Эндрю Волстеда.

А.Соловьев

ред. shtprm777.ru